В 1971-м "Deep Purple" записали песню "Anyone's Daughter", а спустя год в Штутгарте была основана группа с таким же названием. И хотя начинал коллектив с "пурпурных" каверов, впоследствии музыканты переквалифицировались на оригинальный симфо-прог в духе британцев "Genesis" и соотечественников "Eloy". Инициаторами проекта являлись Уве Карпа (гитара) и Маттиас Ульмер (клавишные, вокал), сохранившие главные роли на протяжении всей истории "Anyone's Daughter". Кроме того, значительную роль в классический период группы сыграл и бас-гитарист Гаральд Барет, в чьих руках оказался основной микрофон. Не наблюдалось особой стабильности лишь среди ударников, и еще до того как команда собралась записать первый альбом, они менялись как минимум три раза: Саша Павлович, Ганс Дерер и наконец Гюнтер "Коно" Конопик.
Кстати, от старта до выхода дебютника прошло целых семь лет, но потом "Anyone's Daughter" стали регулярно поставлять на рынок свою продукцию. "Adonis", главной достопримечательностью которого служил 24-минутный титульный трек, не являлся чем-то новым в прогрессиве, и большинство обозревателей отметили корни "Eloy" и "Genesis", однако спокойный мелодичный музон порадовал слушателей, и альбом расходился неплохо.
Второй лонгплей вышел еще более доступным для широких масс и не напрягал ни излишней сложностью, ни чрезмерной длительностью звучания (почти все композиции укладывались в 4-минутные рамки, и лишь "Another Day Like Superman" превышала их вдвое). Хотя обе первые пластинки имели достаточный спрос, в третий раз "Anyone's Daughter" решили поставить эксперимент и записать концептуальную программу с по-настоящему прогрессивным звучанием и стихами Германа Гессе. Также группа отказалась от англоязычной лирики, да и вообще от пения и сделала альбом, состоящий из инструментальных сюит и наложенных местами на музыкальный фон повествовательных фрагментов. Лейбл очень удивился такому подходу и, опасаясь провала данной затеи в эпоху диско и новой волны, отказался финансировать "Piktors Verwandlungen". Пришлось музыкантам выкручиваться самостоятельно, и не заглядывая в студию, они сделали живую запись, подобрав лишь нужную площадку и подходящую аудиторию.
Главной же проблемой для них оказалась добыча прав на исполнение текстов Гессе, но с грехом пополам вопрос разрешился, и в 1981-м диск поступил в продажу. Данная работа не только стала классикой немецкого прогрессива, но и принесла определенную прибыль – ведь тираж в 30000 копий для подобного опыта являлся очень удачным.
Однако "Anyone's Daughter" не стали испытывать судьбу дважды и на следующий год вернулись к несколько упрощенным структурам и песенному формату (хотя вокал остался немецкий). Но если "In Blau", обильно сдобренный акустическими гитарами, еще являлся образцом симфо-прога, то доминирующие синтезаторы на "Neue Sterne" означали сдвиг в мэйнстрим-поп. На обоих этих альбомах барабанил уже не Коно, а Петер Шмидт, однако в 1986-м грянули большие перемены, и компанию Уве и Маттиасу составили Гетс Стигер (ударные), Михаэль Браун (вокал, клавишные) и Энди Кеммер (бас). Данная конфигурация протянула недолго и, оставив после себя недоделанный электропоп-альбом "Last Tracks" исчезла в никуда.
Около 15 лет об "Anyone's Daughter" не было ни слуху, ни духу, и лишь на пороге миллениума Карпа и Ульмер возродили проект. Доверив микрофон обладателю более мощного чем у Барета голоса афроамериканцу Андре Карсвеллу и вернувшись к англоязычным текстам, команда тем не менее не стала возвращаться к классическому саунду, а выдала пару модерново-прифанкованных альбомов "Danger World" и "Wrong", почти не напоминавших ранние работы.